Профессор, Ведущий специалист по ландшафтной архитектуре, читала курс по истории садов и парков мира. Член ЛОСА СССР, ЛОСА РФ, 25 лет возглавляла секцию ландшафтной архитектуры ЛОСА.
(1907-2000)
К столетию со дня рождения Ольги Александровны Ивановой (1907 — 2000 гг.)
Н.А.Ильинская, Е.Л.Шретер. Ландшафтный архитектор.[1]
Ольга Александровна Иванова была ведущим специалистом в России в области ландшафтной архитектуры, ее работы широко известны за рубежом. Творческая, научно-исследовательская, педагогическая и общественная деятельность снискали ей большой авторитет в этой области.
О. А. Иванова родилась 23 июня 1907 года в г. Ташкенте. Отец и мать происходили из семей первых переселенцев из Сибири в Среднюю Азию. Как и другие первые переселенцы, они стали крупными землевладельцами и начали активную предпринимательскую деятельность. Дед со стороны отца организовал ряд предприятий, в том числе и винные заводы. Отец Ольги – Александр Николаевич Иванов, агроном – винодел, получил высшее образование во Франции, и работал агрономом в предприятии своего отца Николая Ивановича Иванова, после смерти которого унаследовал с братьями все его предприятия.
Сфера деятельности Александра Николаевича была связана с землей, поэтому семья жила в основном за городом – сначала на ферме «Келес» под Ташкентом, а с 1910 г. по 1915 г. на собственной ферме «Аламедин» возле города Пишпек[2], где отец Ольги организовал образцовое животноводческое хозяйство. Таким образом, ранее детство Ольги прошло на ферме, где у нее был даже собственный небольшой зоопарк, в котором жили павлин, цапля, горная коза и лошадь. При ферме находилась биологическая станция, сотрудники занимались сбором горных растений и составляли гербарии, и девочка часто присоединялась к ним.
Жизнь в основном на природе, среди людей любящих и понимающих ее, с раннего детства сформировала свободолюбивый характер, наблюдательность, умение понимать и любить природу.
Уже в детстве возникла потребность рисовать, и Оля сначала ходила к частному учителю рисования, а после революции в изостудию. Вся ее дальнейшая жизнь так или иначе была связана с рисованием. Она никогда не расставалась с карандашом и акварельными красками, зарисовывала все вокруг, была настоящим художником.
После революции жизнь семьи резко изменилась. С 1917 года отец стал работать инструктором по виноградарству и виноделию в Наркомземе. В 1919 году во время Осиповского[3] восстания в г. Ташкенте отец был арестован и в ту же ночь расстрелян. Однако в справке, выданной позднее Центроархивом Узбекистана, было указано, что он умер. Официально семье не были известны ни причины его ареста, ни его судьба.
Семья потеряла кормильца. Мать Ольги, Анна Семеновна, была прекрасная домохозяйка и замечательная рукодельница. У нее на руках остались три дочери, старшей из которых Ольге было всего 12, а младшей 5 лет. Времена настали тяжелые, и с 1919 г. Ольга взяли под свою опеку тетя Надежда Семеновна (сестра матери) и ее муж Михаил Ильич Слоним, известный врач-терапевт, профессор Среднеазиатского университета в г. Ташкенте.
В 1922 г. Ольга Иванова поступила в техникум местного хозяйства в г. Ташкенте, который окончила в 1926 году. В этом же году ее приняли на архитектурное отделение во ВХУТЕМАС (Высшие Художественно – Технические Мастерские) в Москве, ее жизнь потекла по другому руслу.
Во ВХУТЕМАСе Ольга Иванова успешно училась сначала на основном отделении, на которое было обязательным для всех студентов. Его цель состояла в том, чтобы дать общее художественное образование, обучить практическим основам художественного мастерства и, главное, научить аналитически думать. На третий курс Ольгу зачислили в мастерскую профессора Н. А. Ладовского, где она продолжала также успешно заниматься. Занятия в мастерской проходили очень интересно: много рисовали, много спорили о путях архитектуры, проектировали с большим увлечением. Обучение во ВХУТЕМАСе с его новаторскими программами и интереснейшими преподавателями окончательно сформировали молодого архитектора и приобщили к искусству.
Внезапно все переменилось, началась пора репрессий. В 1929 г. Ольга была исключена из института из-за ее социального происхождения.
Общительная и жизнерадостная Иванова всегда была окружена множеством замечательных людей. В трудную минуту ей пришел на помощь ее молодой преподаватель – Михаил Петрович Коржев[4], который стал ее другом и советчиком на долгие годы. Он написал в Главпрофобор заявление – протест против исключения студентки О. Ивановой из института, собрал под ним ряд подписей преподавателей, что было небезопасно в то время. После разбирательства дела Наркомпрос, учтя ее отличные академические успехи, общественную работу, ее личную моральную и политическую характеристики, счел возможным восстановить Ольгу в числе студентов и перевести согласно ее просьбе в Ленинградский институт пролетарского изобразительного искусства (Академию Художеств) для продолжения обучения.
В 1930 г. Ольга Иванова перешла на архитектурный факультет Академии Художеств в Ленинграде. Однако ее неоднократно исключали из института из-за социального происхождения, и ей приходилось писать, объяснять, после чего ее восстанавливали. Последний раз ее пытались исключить перед самым окончанием института со справкой об окончании 5-ти курсов, несмотря на хорошие отметки по всем предметам. И вновь Ольга сумела доказать свое право на профессию.
В 1931 г. закончила архитектурно-проектировочное отделение Ленинградского института Коммунального строительства (ЛИКС), так как архитектурный факультет Академии в 1930 году был слит с архитектурным факультетом ЛИКСа. Еще будучи студенткой, Ольга приняла участие в двух конкурсах: 1930 г. – проект парка культуры и отдыха в г. Ленинграде, детский сектор и детский театр (в составе бригады ВОПРа); 1931 г. – проект Дворца культуры рабочей молодежи в Москве (в составе шестой бригады ЛИКСа ).
После окончания института Иванова работала архитектором в тресте «Севкоммунстрой» в г. Архангельске. За время работы в тресте ею были проведены осмотры ряда жилых пустующих изб для их покупки и переноса в г. Архангельск, а также она вела авторский надзор за постройкой новых жилых домов.
Ольга Александровна вспоминала[5] об этом периоде жизни: «Меня никто не ждал, никакой для меня работы нет. Трест только что организовался и скромно ютился в двух — трех комнатушках в старом деревянном доме. Штат тоже еще только-только формировался. Кроме меня, управляющего трестом, завкадрами и главного бухгалтера, по-моему, все остальные были ссыльные — переселенцы. Жилья тоже не было. Все служащие треста жили и работали в гостинице.
В гостинице я получила большой номер «люкс» с видом на Двину. Номер был обставлен с провинциальным шиком: плюшевые портьеры, трюмо, ковер, стол с каменным, тяжелым письменным прибором. На стене даже красовалась «картина в золотой раме» и тоже в рамке под стеклом висел прейскурант вещей, находящихся в номере с указанием их стоимости, наверно на случай их порчи или кражи.
Начала свою жизнь с того, что спрятала в шкаф: прейскурант вещей, картину в золотой раме, страхотейный письменный прибор; отдернула занавески и открыла окна на Двину. Стало легче дышать! Какие то домашние пустячки придали «люксу» жилой вид. Когда же раздобыла чертежную доску, рейсшину, треугольники она приобрела даже рабочий вид.
Для начала поручили мне спроектировать какой то сарай, именуемый «пожарной станцией». Начальство было удивлено скоростью выполнения работы и вежливо попросило меня не очень торопиться с работой. Обещая в будущем «золотые горы» и широкий фронт и диапазон работы. Пока же управляющий трестом был озадачен, чем бы меня занять!
Решили сделать меня прорабом. Трест строил два двухэтажных небольших деревянных дома.
Утром часов в семь — восемь мне подавали либо пролетку, либо верховую лошадь и я ехала на «строительство[6]». Дома строились не спеша. Работало здесь несколько мастеров-плотников симпатичных бородачей, которые с детства занимались плотничным делом и, конечно, знали его во много крат лучше меня. Но они с удивительным тактом, по-доброму относились ко мне. С почтением и даже с нежностью называли меня «наша барышня». Охотно болтали со мной о жизни, о своем мастерстве и о многом другом. Мудрые, умные были старики!
Этот «надзор» за строительством занимал часа два, а дальше что делать? Ехала в гостиницу завтракать[7]. За завтраком, как и за всеми другими приемами пищи, приходилось с товарищами — коллегами, которые разделяли мою трапезу, непременно выпить за здоровье, за погоду, за дружбу, за любовь и за многое, многое другое. К концу завтрака, как правило, мы все были уже довольно сильно «подогретые». До обеда, который был часов в пять — шесть, отдыхали и набирались сил для нового «возлияния»! А потом ужин и так каждый день! Страшно вспомнить, сколько мы пили тогда!
Не понимаю, как я в этом беспрерывном пьянстве еще находила время для занятий спортом. Занималась я в самом большом спортклубе «Динамо».
Моя борьба с начальством продолжается. Я требую работы, начальство изобретает ее для меня!
Начальство долго думало и решило отправить меня по деревням и селам для покупки больших, часто пустующих уже тогда, изб для переноса их в город. Напутствие одно: не покупать изб, тронутых жучком. В мое распоряжение поступили: лошадь с тарантасом, старая моторная лодка и юнец — техник, не имеющий специальной строительной подготовки! Мне показалась моя новая работа очень соблазнительной! Самостоятельно попутешествовать, не будучи ограниченной ни временем, ни обязательным маршрутом! Побывать в новых местах, увидеть много интересного! Я с восторгом согласилась. Начальство тоже осталось довольно, что на некоторое время освободилось от меня!»
После реорганизации треста в чисто строительную организацию должность архитектора была упразднена и Ольга Иванова вернулась в г. Ленинград. Поступила архитектором в Ленинградское отделение Гипрогора, где работала до 1932 года. За время работы в Гипрогоре ей было выполнено ряд работ, в том числе Дом промышленности в г. Алма-Ате, совместно с архитекторами И. И. Виноградовым, Д. А. Риппа-Аньолетто, Т. Микони, а также ряд пионерских городков в г. Ленинграде.
В 1932 году она перешла на работу в мастерскую академика Л. В. Руднева, и одновременно поступила на организованные кафедрой архитектурного проектирования при Академии Художеств двухлетние курсы повышения квалификации для окончивщих вуз в годы, когда дипломные проекты были отменены. Занималась на курсах без отрыва от производства.
В этом же году вышла замуж за Логина Людвиговича Шретера[8], который также работал в Гипрогоре и одновременно с Ольгой поступил на архитектурный факультет Академии Художеств. Вместе они прошли всю жизнь, более 50 лет[9], представляя из себя, по словам А. А. Любоша, «творческую супружескую пару», которая всегда была примером для всех. Для их семьи были характерны творческая атмосфера, полное взаимопонимание и поддержка друг друга во всех делах. Несмотря разные характеры, темпераменты и творческие способности, они как бы дополняли друг друга и неоднократно работали вместе.
В 1933 году архитектор О. А. Иванова была принята в члены Союза Советских Архитекторов, где сразу начала активно работать. В 1934 году она защитила дипломную работу[10] с отличием и была оставлена в аспирантуре на кафедре архитектурного проектирования. В это время она участвовала в конкурсе «Маяк – памятник В. И. Ленину в Ленинградском порту», совместно со студентами — архитекторами М. К. Бенуа, И. Н. Осиповой, Л. Л. Шретером. Работа молодых архитекторов получила первую премию.
«Условия конкурса были необычными: три маститых архитектора Л. В. Руднев, Н. А. Троцкий и И. Г. Лангбард выполняли по заказу проекты на закрытый конкурс»./Воспоминания И. Н. Бенуа/ «Четвертый заказ был дан академику В. А. Щуко, но он от участия в конкурсе отказался. Вот тогда-то Союз Архитекторов на освободившиеся средства объявил открытый конкурс с условием, что проект, удостоенный первой премии 10000 рублей в первой стадии, переходит во второй тур, как бы заменяя проект Щуко.» /Воспоминания Л. Л. Шретера/
«Время было интересное, когда результаты конкурса не предрешались заранее, и ни жюри, ни участники конкурса до последней минуты не знали, кто окажется победителем». /Воспоминания И. Н. Бенуа/
«Конкурс имел колоссальный успех. Было представлено 85 проектов! … Поразил размах конкурса, активное участие в нем сотен архитекторов.» /Воспоминания Л. Л. Шретера/
В этом конкурсе группа молодых студентов-архитекторов получила первую премию.
Газеты отметили, что блестящую победу одержали «представители архитектурной молодежи». Памятник-маяк предлагалось соорудить в виде исполинской колонны высотой 110 метров /по условиям конкурса/.
После окончания аспирантуры с 1938 года и до Великой Отечественной войны работала ассистентом на кафедре в институте живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина с небольшим перерывом.
В 1938 – 1939 годах после скоропостижных смертей матери и дочери[11] Иванова временно уехала в г. Ташкент, где работала в проектном институте Узводоканалпроект[12], а также активно участвовала в конкурсах[13], проводимых там.
После возвращения в Ленинград Иванова продолжила работать ассистентом. Кроме научно-педагогической деятельности активно продолжала заниматься практической профессионально — творческой работой. В эти предвоенные годы обозначилось основное направление творчества О. А. Ивановой – ландшафтная архитектура, что определило тему диссертации: «Композиция паркового ландшафта на примере Павловского парка»[14]. Одновременно с преподаванием она работала в Управлении лесами особого назначения[15] (УЛОЗ) Исполкома Ленгорсовета, где выполнила проекты пригородных лесопарков: Невского[16], Володарского, Шунгеровского. Проектирование лесопарка отличается от проектирования городских парков в силу того, что они осуществляются на больших территориях, покрытых лесом[17].
Перед автором стоит сложная задача преобразовать леса в художественную композицию с максимальным использованием природных особенностей данной территории. Лесопарк, так же как и парк, представляет собой систему открытых и закрытых пространств. Протрассированная дорожная сеть дает возможность осмотреть как выявленные, так и вновь созданные наиболее интересные ландшафтные композиции. Проекты О. А. Ивановой по преобразованию лесов в лесопарки были одними из первых. Архитектор разработала методику проектирования, актуальную и в настоящее время,[18] выполняла необходимую документацию. Частично проекты были реализованы, но помешала война. Проект Невского лесопарка (совместно с инженером лесного хозяйства Г. И. Толочиновым) и комплекс малых форм: мостиков, пристаней, беседок и павильонов туристического лагеря (с соавторстве со своим мужем архитектором Л. Л. Шретером) были осуществлены в натуре в 1939 –1940 годах.
Для Невского лесопарка была выбрана территория бывшей дачи Зиновьева и лесной массив с просеками для охоты. Была поставлена сложная задача возвращения к жизни запущенного парка с включением его в качестве составной части в единое целостное пространство с лесом, предназначенное для массового отдыха трудящихся, с чем авторы успешно справились.
«Вся территория делилась на ряд ландшафтных районов, которые, являясь частью общей композиции, занимали определенное место в зависимости от природных условий и функционального назначения. В каждом устраивались открытые и закрытые пространства, создавались панорамы и перспективы, открывающиеся с видовых точек. Центральные Композиционные оси начинались от Невы, где предполагалось устроить две пристани – Главную, на месте пристани дачи Зиновьевых, и Верхнюю, выше по течению реки»[19].
В составе проекта было выполнено большое количество чертежей от чертежей, охватывающих всю территорию лесопарка: – генплан, схемы существующих ландшафтов (по данным ландшафтной таксации и по составу и размерно-возрастным группам древесной растительности), схема проектных ландшафтов, схема реконструктивных посадок и посевов, схемы разделения территории на открытые и закрытые пространства и их обводнение, схемы ландшафтно-архитектурной оценки территории, схема реконструктивных рубок, до проработанных отдельных участков лесопарка: – долина Черной речки, площадь у главного входа, туристический лагерь и др.; а также многочисленных схем и рисунков по формированию отдельных ландшафтных композиций.
Война прервала творческую жизнь архитектора. Летом 1941 г. Ленинградское отделение Союза Архитекторов решило эвакуировать детей архитекторов, в эту группу включили О. А. Иванову с дочерью Марианной[20], которой было только три месяца, и двумя племянницами Машей и Ниной Виноградовыми[21].
Так как дочка была очень маленькой, Ольга Александровна через пару месяцев была вынуждена покинуть лагерь Союза и с тремя детьми добираться до г. Ташкента, где у нее были родственники. С большими сложностями она добралась до Ташкента. В Ташкенте дочь заболела очень редкой и почти неизлечимой болезнью «лишманьез». Из-за этого в 1941 — 43 г. архитектор не работала и жила на деньги, получаемые по аттестату от мужа, который находился в рядах Красного Флота. После выздоровления дочери она смогла вернуться к работе, пыталась восстановить украденную диссертацию[22], в 1943 — 1944 годах работала по специальности архитектором Узбекского отделения Гидроэнергопроекта. Там она выполнила ряд проектов: проекты озеленения рабочих поселков Фархадской гидростанции и реконструкции озеленения улиц г. Ташкента (совместно с архитектором Т. Б. Дубяго); проект рабочего поселка при электростанции на реке Босу (г. Ташкент), а также ряд проектов зданий в нем.
В 1945 г. О. А. Иванова вернулась в Ленинград и продолжила работать ассистентом на кафедре архитектурного проектирования института живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина. Диссертацию пришлось восстанавливать заново, в ней Ивановой были сформулированы основные принципы профессии: «Садово-парковое искусство занимает особое место в ряду пластических искусств. Это искусство, родственное в какой то мере архитектуре и живописи, носит в себе особые отличающие его от других искусств черты. Во-первых, основной материал, из которого создаются произведения этого вида искусства сады и парки, зелень – материал живой, динамичный. Цвет, фактура, форма его меняются. Второй характерной особенностью приближающей его к искусству решения больших архитектурных ансамблей и противопоставляющих его решениям живописи, является то, что все произведения садово-паркового искусства рассчитаны не на восприятие их с какой то определенной точки или точек зрения, а все они от малого до большого компонуются с расчетом на двигающегося в них зрителя».[23] Композиция паркового ландшафта анализировалась на примере Павловского парка, в работе были использованы методики Л. М. Тверского[24] и М. П. Коржева[25], но классификация ландшафтов принята несколько иная.
В 1946 году после защиты диссертации Ивановой единогласным решением ученого совета института была присвоена степень кандидата архитектуры. В 1947 году так же единогласно ей было присвоено звание доцента. В этом звании она продолжила преподавательскую деятельность. Кроме преподавания специальности, Иванова вела занятия по живописи акварелью на архитектурном факультете.
Ольга Александровна совмещала педагогическую деятельность с практической работой. В Ленпроекте в мастерской под руководством А. С. Никольского она выполнила проект показательных колхозов в Пулково, а в мастерской А. А. Оля – проект воссоздания Верхнего парка в Петродворце (совместно с инженером — биологом Л. И. Рубцовым); в Академпроекте – планировку научной площади в Пулково, в Облпроекте в мастерской И. А. Евлахова – проект центра г. Астрахани.
Кроме того, Ольга Александровна Иванова продолжала активно участвовать в проводимых Союзом Архитекторов конкурсах, как ландшафтных[26], так и на отдельные крупные объекты[27].
В военные и первые послевоенные годы продолжалась активная работа в Ленинградском отделении Союза Архитекторов СССР (ЛОСА). За заслуги в творческой и общественной жизни ее избирали членом правления архитектурного Фонда ЛОСА (1943 — 1945 гг.), членом правления ЛОСА (1945 — 1948 гг.).
В 1948 г. на 1-ой Всесоюзной выставке работ женщин — архитекторов СССР в г. Москве творческие успехи архитектора были отмечены дипломом и почетной грамотой Всесоюзного Правления Союза Архитекторов СССР и в том же году ее работы экспонировались на выставке, приуроченной к Международному конгрессу женщин в Париже[28].
Большая творческая и человеческая активность, любовь к детям, желание делиться с ними своим мастерством привела ее к созданию кружка рисунка для детей при ЛОСА. Ольга Александровна руководила кружком, помогала ставить детские спектакли хореографического детского коллектива[29], помогала в устройстве новогодних елок для детей и многое другое.
И вдруг в 1949 г. снова начались неприятности. В институте живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина началась проверка личных дел. Ректор А. Д. Зайцев без всяких объяснений объявил об увольнении О. А. Ивановой из института ввиду отсутствия штатов. Она так сама писала об этом: «Только через месяц до моего сознания дошла вся реальность случившегося. Я поняла, что по существу я получила волчий билет «классового врага» и не только для себя, но рикошетом для Логина и девочек. Поняла ужас случившегося! Но что делать? К кому обращаться в поисках правды?» Снова началась борьба за право заниматься своей профессией[30]. Восстановиться в институте не удалось и единственное, чего она добилась, – это добиться разрешения поступить на работу в должности старшего научного сотрудника в Ленинградский филиал Академии Строительства и Архитектуры. В этом ей помогли известный зодчий А. И. Гегелло и архитектор-инженер С. В. Васильковский[31], которые решились принять ее на работу.
В Ленинградском филиале Академии Строительства и Архитектуры О. А. Иванова, главным образом, разрабатывает тематику зеленого строительства и градостроительства. К этому периоду ее деятельности относятся следующие научные работы: планировка населенных пунктов и жилые здания Главного Туркменского канала; дворик-сад, как элемент жилого дома главного Туркменского канала; разработка планировки города Тахиа-Таш; его кварталов и жилых двухэтажные домов (1950 – 1951 года).
Ее научный руководитель С. В. Васильковский дал архитектору Ивановой следующую характеристику: «За этот период времени ею выполнена большая исследовательская и творческая работа в области не только основной ее специальности планировочных градостроительных задач, но и по разработке принципиально новых типов жилых зданий, отвечающих суровым природно-климатическим условиям среднеазиатских пустынь.
Характерным в работе О. А. Ивановой являются способность создать на базе строгого научного обоснования предложения, отличающиеся одновременно исключительными творческими качествами».
Одновременно с работой в Ленфилиале Ольга Александровна продолжала активно участвовать в проводимых конкурсах. В 1953 – 1954 годах архитектор разработала проекты реконструкции и цветочного оформления сквера у Казанского собора и на Стрелке Васильевского острова.[32] В последнем предполагалось сохранить планировку Л. А. Ильина, но сделать другое цветочное оформление, что и было выполнено в натуре.
Событием архитектурной жизни Ленинграда явилось проведение в 1953 году конкурса на проект планировки пр. им. И. В. Сталина (ныне Московского проспекта). Первая премия была присуждена бригаде Ленфилиала Академии Архитектуры под руководством профессора В. А. Витмана и О. А. Ивановой. В этом конкурсе Иванова была не только руководителем творческой бригадой, но и была непосредственным автором общего генерального плана и ансамбля центра Московского района. «Проект был сделан с большим градостроительным размахом и содержал много ценных архитектурных и планировочных идей. Весь район Московского проспекта решен в проекте как грандиозный ансамбль, простирающийся от центра города до его южной границы. Особенностью их решения было то, что они добились объединения нового центра – Московского проспекта – со старым, исторически сложившимся центром города, имеющим лучевую планировку. Для этого авторы предложили один из лучей – Измайловский проспект, идущий параллельно Московскому, продолжить, назвав соответственно Новоизмайловским. Эти два луча объединены в пространственную систему целым рядом поперечных связей и локальных ансамблей. Наиболее пластично и многопланово решен ансамбль в зоне бывшего Новодевичьего монастыря. Вся эта грандиозная композиция завершалась на юге созвездием площадей, которые действительно были созданы позднее (Московская, Конституции и Победы)» [33]
Кроме практической работы архитектора О. А. Иванова продолжает активно заниматься научной работой, много печатается и выступает на различных семинарах и курсах повышения квалификации Союза Архитекторов СССР. Этот аспект деятельности наиболее полно осветил профессор А. К. Баручев[34]: «Творческую деятельность Ольги Александровны отличает многогранная талантливость. Ее кандидатская диссертация, которую она защитила в 1946 г., является глубоким исследованием, а затем известной книгой «Павловский парк», посвященной композиции его паркового ландшафта. В этом исследовании О. А. Иванова выявила тонкое понимание садово-паркового искусства и свободное использование анализа и широкого обобщения.
В дальнейшем эти качества помогают О. А. Ивановой достигнуть больших успехов как в проектных работах, так и в большом количестве опубликованных в печати научных работах, докладах и сообщениях по садово-парковому искусству и вопросам ландшафтной архитектуры, в числе которых статьи об озеленении улиц и площадей Ленинграда, статьи и книги о планировке и благоустройстве жилых районов и микрорайонов, книге «Сады и парки Ленинграда» и др. Работы эти выявили широкое понимание поставленных проблем и вскоре выдвинули О. А. Иванову в качестве одного из наиболее знающих и крупных специалистов в этой области». [35]
Выход в свет в 1956 году книги-увража «Павловский парк», самой большой из печатных работ О. А. Ивановой, явился событием для ландшафтных архитекторов. Вот выдержки из некоторых рецензий: «Ценность данной работы заключается в том, что она дает не только богатый графический и фото материал, но также и в том, что она указывает метод исследования произведений садово-паркового искусства, который может быть применен и для проектирования вновь создаваемых садов и парков»[36]; «Существующая литература о парковом строительстве освещает главным образом историю парков, композиционно-планировочную структуру и почти не касается вопросов композиции зеленых насаждений. Увраж исследование Павловский парк дает обширный материал по композиции зеленых насаждений, который может быть использован при создании новых парков и садов, а также вооружает специалистов зеленого строительства методом для проведения анализов садово-парковых композиций»[37].
Неуемная творческая энергия и желание пробовать все новые грани профессии привели ее в Ленинградское Высшее Художественно-Промышленное училище им. В. И. Мухиной (ЛВПХУ), где она работала на кафедре художественной керамики и стекла[38]: преподавала композицию и читала курс по ландшафтной архитектуре. Ольга Александровна активно творчески работала[39] и в этой области, по мнению А. К. Барутчева «наряду с работой в излюбленной области архитектуры выполнила много успешно экспонировавшихся на выставках работ по керамике, отличающихся ясным пониманием материала и специфики прикладного искусства и яркой декоративностью». Ее любовь к ландшафтной архитектуре сказалась и в том, что курсовые задания по керамике для студентов были соотнесены с природной средой. Благодаря Ивановой, на кафедре керамики и стекла появились такие задания как парковая ваза, элементы благоустройства и т.д., причем в эти задания входила разработка генеральных планов участков, что представляется очень важным для развития пространственного воображения художника.
В этот же период своей жизни Ольга Александровна всерьез увлеклась икебаной[40]. Как активный человек она стала привлекать к этому и своих студентов, начала вести занятия по искусству составления букетов, неоднократно работы преподавателя и ее учеников демонстрировались на выставках. За эту деятельность была награждена дипломами Всероссийского общества охраны природы.
Будучи по натуре энергичным и активным человеком, Ольга Александровна продолжала вести большую работу в Союзе архитекторов. Многие годы она была членом Правления, выступала с докладами на совещаниях по градостроительству и ландшафтной архитектуре, на семинарах и курсах повышения квалификации архитекторов в Ленинграде, Киеве, Баку, Риге, не раз представляла СССР на международных совещаниях ландшафтных архитекторов, являлась делегатом ЛОСА на III – VII съездах Союза архитекторов СССР. В 1961 году Иванова организовала секцию ландшафтной архитектуры ЛОСА, которую возглавляла в течение 25 лет. Секция объединила всех специалистов в этой области: проектировщиков, научных работников, педагогов, сотрудников Инспекции по охране памятников, строителей, эксплуатационников, дизайнеров, аранжировщиков; выступила с инициативой провести ряд семинаров общесоюзного значения, что дало возможность не только обмениваться опытом, но и выработать направления совместной деятельности и ряд принципиальных положений. Деятельность секции и ныне имеет большое значение, так как на ее заседаниях обсуждаются все проекты как по восстановлению исторических парков, так и вновь проектируемых объектов ландшафтной архитектуры; специалисты имеют возможность быть в курсе развития ландшафтной архитектуры в нашей стране и за рубежом. Секция продолжает играть большую роль в поддержании садово-паркового искусства Петербурга на необходимом уровне, ибо юридически утвержденной специальности ландшафтного архитектора не существует и полноценной подготовки специалистов в этой области не ведется.
Необходимо отметить работы Ивановой как художника и мастера акварели. Известный зодчий и педагог А. К. Барутчев говорил «Очень хорошо известны своими достоинствами и живописные работы О. А. Ивановой, художественные качества которых, по праву, удостаивались всеобщего признания и почетных отзывов и дипломов на многих выставках Союза»[41].
Отличительной чертой ее деятельности было умение сочетать преподавание с практической и творческой работой в области архитектуры в целом и ландшафтной архитектуры как ее важного звена. Ольга Александровна была разносторонним, талантливым человеком, умеющим на базе научных исследований создавать произведения, отличающиеся тонким пониманием своеобразием решения поставленной задачи и мастерством. Трудно переоценить ее вклад в развитие отечественной ландшафтной архитектуры.
Крупным вкладом в теорию садово-паркового искусства и ландшафтной архитектуры явились книги и статьи Ольги Александровны Ивановой. В них дан анализ композиции садов и парков, рассмотрена роль ландшафтной архитектуры в структуре города и его районов. Иванова – автор многих статей в профессиональных изданиях, в том числе и зарубежных. В Приложении приводится список ее основных трудов.
В краткой статье невозможно раскрыть сложную, талантливую и многоплановую натуру, творческую во всех проявлениях. Она умела наблюдать и фиксировать увиденное в рисунках, акварелях, дневниках; была страстной путешественницей. Она стремилась к узнаванию нового, посещала все художественные выставки, любила устраивать праздники (капустники, карнавалы, шарады и многое другое) как дома, так и на работе, в институте.
Умение Ольги Александровны видеть везде хорошее, красивое, доброе всегда удивляло и привлекало окружавших ее людей. Она была мужественным, целеустремленным человеком, обладала сильным волевым характером. Все эти качества не раз выручали ее в жизни.
Скончалась Ольга Александровна 16 декабря 2000 года и похоронена на Серафимовском кладбище.
[1] Переработанная статья: Ильинская Н. А., Шретер Е. Л. «Ландшафтный архитектор О. А. Иванова» // Краеведческие записки. СПб., 2001 г. Выпуск восьмой. Стр. 298 – 318.
[2] Пишпек – впоследствии столица Киргизской ССР (город Фрунзе). Ныне – столица Республики Кыргызстан – Бишкек.
[3] «Осиповское» восстание – восстание 1919 года против Советской власти в г. Ташкенте под руководством Константина Осипова.
[4] Михаил Петрович Коржев (1897 – 1986) – видный специалист по ландшафтной архитектуре. Воспоминания о нем см. журнал «Реликвия» №1 (12) 2006 год, стр.14 – 16.
[5] Воспоминания О. А. Ивановой хранятся в архиве дочери Е. Л. Шретер.
[6]Хотя «строительство» было очень не далеко от гостиницы, но поднятие моего престижа требовало соответственно обставить мой приезд. – Примечание О. А. Ивановой.
[7] Мы не только все жили в гостинице, но и все вместе питались в ее ресторане! Я наверно никогда ни раньше, ни позже не видела такого пьянецкого города, как Архангельск! – Примечание О. А. Ивановой.
[8] О Л. Л. Шретере (1908 – 1988) см.: Шретер Е. Л. Логин Шретер //Архитекторы об архитекторах. Ленинград – Санкт-Петербург. XX век. СПб., 1999. С.268-297; Фролов В. А. Логин Шретер //Зодчие Санкт-Петербурга . XX век. СПб., 2000. С.486-499.
[9] До смерти Л. Л. Шретера в 1988 году.
[10] Тема дипломного проекта: «Речной вокзал на Волге».
[11] Мать Анна Семеновна Лахтина и дочь Дита Шретер умерли от туберкулеза в течение одного месяца.
[12] Были выполнены проекты жилых домов в поселке Чирчик-Азот (инж. В. А. Озеров), реконструкция площади в г. Ташкенте (Л. Л. Шретер), поселок при головных сооружениях Кибрайского водопровода (Л. Л. Шретер), планировка квартала и жилые дома в г. Фергане.
[13] Дом архитектора в г. Ташкенте; клуб, чайхана в г. Ташкенте; станции детской железной дороги в г. Ташкенте. Все конкурсы выполнены совместно с арх. Л. Г. Карашом и Л. Л. Шретером, все проекты получили первые премии.
[14] Диссертация не была закончена до войны и в 1945 – 1946 годах была восстановлена.
[15] Работа в УЛОЗе в 1937 – 1938 гг., 1940 – 1941 гг.
[16] Подробнее о Невском лесопарке см.: статья О. М. Кормильцева, Г. И. Лоханов «Усадьба Богословка – Зиновьево-Невский лесопарк» //Краеведческие записки. СПб., 2004. Выпуск девятый. С. 94 – 121.
[17] Территория Невского лесопарка – 600 га, Володарского – 500 га, Шунгеровского – 300 га.
[18] Сохранившиеся материалы по разработанной методике переданы КГИОП, где организован фонд О. А. Ивановой.
[19] См.: статья О. М. Кормильцева, Г. И. Лоханов «Усадьба Богословка – Зиновьево-Невский лесопарк» //Краеведческие записки. СПб., 2004. Выпуск девятый. С. 112 – 113.
[20] Марианна Логиновна Шретер (род. 1941г.) – художник-график.
[21] Дочери сестры мужа М. Л. Виноградовой.
[22] Из воспоминаний О. А. Ивановой: «Трудное материальное положение (небольшой аттестат, получаемый от Логина, иждивенческая продовольственная карточка, невозможность работать из за болезни Марианки) определило мое стремление получить литерную продовольственную карточку, которая была для меня необходима! Получить же ее я могла, только защитив кандидатскую диссертацию.
Администрация Академии, которая эвакуировалась в Самарканд, всячески шла мне на встречу, предлагая защищаться без основных графических материалов (этюдов, разверток), которые были спрятаны вместе с материалами музея Академии, где-то в ее подвалах, которые многие хорошо помнили по выставке, организованной не задолго до войны в кабинете архитектуры. Уезжая в эвакуацию у меня не было мысли брать с собой какие то материалы. Работа была почти завершена, но текст не был перепечатан, таблицы не доделаны.
Вызывая Катику (мать мужа — Екатерина Леонтиевна Бенуа) и Галю (сестра мужа — Г. Л. Шретер) в Ташкент, я просила их захватить с собой все возможное по моей диссертационной работе. Я надеялась быстро привести материал в относительную систему и, воспользовавшись доброжелательным отношением ко мне, защитить ее в Самарканде, о чем была предварительная договоренность с ректором и архитектурным факультетом.
С невероятным трудом и риском Логин добрался до Ленинграда (он служил в то время в Кронштадте) для того, чтобы помочь Катике и Гале собрать материалы, относящиеся к диссертации, но разбираться по настоящему со всякими листочками, рисунками, схемами и фотографиями у него не было времени. Поэтому все, что нашли упаковали в отдельный тючок.
Катика, Галя и маленький Диго (сын Г. Л. Шретер — Леонтий Эдуардович Войткевич) везли этот тючок вместе со всеми своими многочисленными вещами (у них было что то вроде 13 — 15 узелков и пакетов)через Ладожское озеро. Это было очень трудное и рискованное путешествие. На “большой” земле эвакуированных погрузили в теплушки, оборудованные нарами.
До Ташкента ехали долго через Тургсиб. На какой то станции, где-то за Уралом, они хватились, что у них не хватает одного свертка! Где и когда он исчез! Неизвестно было и что было в потерянном тюке!? Уже в дороге начали волноваться, а вдруг в нем и были мои материалы?! Неужели вор утащил самый «ценный» сверток! В Ташкенте, распаковывая вещи, поняли, что это действительно так!! Бедняги были просто убиты этой катастрофой! Затратив столько непосильных усилий, они не смогли довести до Ташкента самый нужный, так казалось тогда им и мне, пакет. Это было ужасно!»
[23] Диссертация на соискание ученой степени кандидата архитектурных наук «Композиция паркового ландшафта». Институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. репина при Всероссийской Академии Художеств. Ленинград. 1946 г.
[24] Проф. Тверской Л. М., арх.-худ. Акопова Л. Д. «Ландшафтная таксация Павловского парка» //1939 г.
[25] Коржев М. П. «Павловский парк» // «Проблемы садово-парковой архитектуры», сборник статей. Изд-во Всесоюзной Академии Архитектуры. 1936 г.
[26] Проекты озеленения городов средней полосы СССР (бульвары, придомовые участки, скверы), 1 и 2 премии.
[27] Проект станции метро «Балтийский вокзал» совместно с архитекторами М. П. Савкевичем и Л. Л. Шретером, 1-я категория, рекомендован к приобретению; проект станции метро «Площадь Восстания» совместно с архитекторами М. П. Савкевичем и Л. Л. Шретером, 1-я категория; проект памятника победы в Вильнюсе совместно с архитекторами Л. Н. Линдротом, М. П. Савкевичем и Л. Л. Шретером, 3-я премия (1 и 2-я премии не присуждались). По результатам конкурса в 1949 г. Был выполнен заказной проект памятника Победы в Вильнюсе.
[28]О. А. Иванова должна была поехать на Конгресс, но ее не выпустили из страны.
[29] Хореографический кружок также работал в ЛОСА по выходным дням. В основном Ольга Александровна писала декорации, делала костюмы.
[30] Из воспоминаний О. А. Ивановой: «Решила написать письмо в Горком. Спасибо всем, кто поддержал меня тогда! А.С.Никольский, С.В.Васильковский, И.И.Фомин и другие дали мне блестящие характеристики, которые я приложила к письму в Горком.
19 октября получила открыточку из Смольного. Безумно волнуясь, я пошла на встречу с тов. Соломоновой инструктором Горкома. Постараюсь вспомнить, как можно точнее мой разговор с инструктором:
Почему Вы не член партии обратились с письмом в Горком?
Я считала, что Горком именно то учреждение, в котором занимаются людьми.
Мы заинтересовались Вашим делом так, как к письму Вы приложили многочисленные и очень положительные характеристики, данные Вам весьма уважаемыми товарищами.
Мне казалось, что на основании письма и приложенных к нему документов Вы сумеете составить себе правильное представление обо мне. Поговорить со знающими меня людьми и посодействуете моемувосстановлению в институте. Я ведь никак не могу понять в чем моя вина?
Вы не в чем не обвиняетесь, но в Академии Художеств — идеологическом вузе, уж очень много таких как Ваша плохих АНКЕТ.
Так неужели до сих пор я своей жизнью не доказала, что могу рассматриваться как человек, а не как владелец плохой АНКЕТЫ.
Закон есть закон. Поймите, что Вам с такой АНКЕТОЙ нельзя доверить воспитание молодых специалистов в идеологическом вузе.